La bella Italia. Часть 4. Рим и Ватикан

О кофе и римском метро

Заночевали уже около Рима. Приехали поздно, к полуночи. Жить нам предстояло здесь три ночи. И то хлеб, а то устали уже все чемоданы за собой таскать. И еще немаловажная деталь – рядом есть супермаркет. А это для туриста небогатого – спасение. Потому как пресловутый «европейский завтрак» это всего лишь чашка цикорного кофе и булочка. Маленькая. Притом, что в кафе крохотная чашечка кофе-эспрессо стоит два евро, пока вы стоите у стойки, и три пятьдесят, если вы садитесь за столик. А в супермаркете на четыре евро можно накупить еды на два дня. Сыру рикотта (нечто среднее между творогом и несоленой брынзой), йогуртов, хлеба, винограду, колбасы, яблок каких-нибудь. Без горячего, но с голоду не пропадешь.

На следующее утро первый и единственный раз за все путешествие пошел дождь. Однако дожди здесь не такие, как у нас: целый час лило, как из ведра. Но за следующий час солнце почти совсем все высушило. А как только начинает с неба капать – тут же высыпают под дождь продавцы-арабы с грошовыми зонтами. Бизнес.

Из гостиницы до центра добираться нужно на метро. «Фу, – скривились наши тетки из Москвы, – какое грязное, какое некрасивое!» Может, и некрасивое, и расписанное графитти сверху донизу, но зато удобное, функциональное. В каждом вагоне электронное табло, на котором высвечивается и предыдущая остановка, и следующая. И везде, в метро тоже, есть специальные пандусы и подъемники для инвалидов-колясочников. Да, кстати, пардон за пикантные подробности, на каждой станции есть бесплатные туалеты для пассажиров , там тоже специальная кабинка для инвалидов имеется.

Из глубин…

Рано-рано утром группы туристов начинают заполнять собой просторнейший Двор Пиний в Ватикане. Здесь каждую группу подводят к стенду и довольно долго рассказывают о том, что они увидят дальше. Поступают так потому, что внутри зданий, составляющих собой государство Ватикан, разговоры не приветствуются. Снаружи и во дворах снимать можно, внутри – нельзя. Площадь называется Двором Пиний потому, что ее украшают громадные, больше человека, мраморные шишки местной сосны-пинии, взятые из каких-то античных развалин.

Здесь существует отличный от нашего – наукообразного – способ формирования коллекций. Скажем, собирал один из пап изображения животных в любом виде – и теперь мы имеем возможность посмотреть через веревочку, перегораживающую вход в залы, на сотни три, четыре всевозможных оленей, медведей и зайцев: от глины до бронзы и от древнего Египта до высокого Ренессанса.

Переулками, через открытые дворы и застекленные галереи, через копии знаменитых скульптур, фонтаны, античные саркофаги и бургундские гобелены мы постепенно приближаемся к сердцу Ватикана. Еще одна крутая узкая лестница (а в ней – застекленный проход, там уже ходит только сам Папа Римский), еще череда тесных полутемных комнаток…

И вдруг, неожиданно, как обухом по голове – Станцы Рафаэля. Станцы – это всего лишь маленькое помещение, где когда-то папы ставили печати на свои документы. Стены расписаны Рафаэлем Санти, великим урбинцем.

Фреска бьет по глазам ярким светом чуда, как будто ты никогда не видел репродукций и не читал описаний. Ангел склонился нал апостолом Петром в темнице и сияет в ночи, как свет Истины.

Еще поворот, еще коридор. Сикстинская капелла. То, чего ради одного только уже стоило сюда ехать через полматерика. Перед входом – солидный кордон из внутренней полиции и объявления на многих языках: «Не снимать. Не разговаривать. Не шуметь. Соблюдать уважение». Вошли. Громадное помещение, потолок на высоте семи этажей, но от масштабности фигур на фресках Микеланджело оно кажется тесным. Колоссы как будто раздвигают пространство, раскручиваясь в неистовом вихре движения.